Три жены, три весны В. Высоцкого
(эти три женщины сыграли очень большую роль в его жизни и творчестве, в его становлении как личности)

Как первую жену В.С. Высоцкого Изольду Константиновну Высоцкую мало кто знает.
Формально, она до официального развода с Высоцким прожила с ним семь лет. Читателю будет интересно узнать ее мнение о В.С. Высоцком как о поэте, артисте, исполнителе авторской песни. Где-то в Таллинне у нее был муж, авиационный техник. Она была красива и жила в общежитии на Трифоновке, Иза Мешкова-Жукова. Она развелась со своим первым мужем Жуковым только в 1960 году, в марте.
Теперь Изольда Константиновна Высоцкая - ведущая актриса Нижнетагильского драматического театра - заслуженная артистка РСФСР.
Вместе с Владимиром Семеновичем они прожили семь лет. Она вспоминает:
"Мое знакомство с Володей произошло самым естественным образом. В 1956 году я училась на третьем курсе театральной студии МХАТа. В качестве курсовой работы мы ставили "Гостиницу Асторию", И. Истока. И руководитель нашего курса пригласил Володю Высоцкого на бессловесную роль солдата с ружьем. Володя только-только появился в студии - до этого он полгода учился, по-моему, в строительном институте. Репетиций было много, на каждой присутствовал Володя. Был он приглашен, конечно, и на торжество после премьеры - на наши любимые посиделки, на которые собирались студенты и преподаватели. Одним словом, стал почти полноправным членом нашего курса. А мое с ним знакомство, начавшееся во время работы над "Гостиницей Асторией" переросло в дружбу, а кончилось тем, что в один прекрасный день взяли мы в общежитской комнате, где я жила, чемоданчик, и Володя повел меня к себе домой на Первую Мещанскую. Как в песне поется: "Познакомься - это моя жена". Было это осенью 1957 года. Володе было тогда 19 лет, а мне на год больше. Но получилось как-то все очень естественно и просто, без этих вопросов: почему, да не рано ли, зачем.
Правда, на Первой Мещанской мы прожили недолго. На следующий год, закончив студию МХАТа, я уехала работать в Киевский драматический театр, а Володя остался в Москве: ему нужно было заканчивать студию. Правда, виделись мы в этом году довольно часто - самолетом от Москвы до Киева лету немного Был еще телефон и почта. Так что, несмотря на разлуку, духовно мы в эти годы были очень близки. Летом 1958 года мы с Володей ездили в Горький, к моим родным - знакомиться. Я дала телеграмму: "Еду домой с новым мужем..." Но на вокзале нас никто не встретил. Володя помчался искать такси, и в это время откуда-то появились мама с Наташей. Помню мамин вопрос: "Этот клоун не твой ли муж?" Володя был в своем буклистом пиджаке, а таких в Горьком еще не видели: для провинции это было "нечто". Мама, конечно, шутила: а если всерьез, то отношения с моими близкими у Володи сложились хорошие. Он трогательно и заботлив во к ним относился, они ему платили тем же. А бабушку Володя пленил тем, что; как-то за чаем съел целую пол-литровую банку земляничного варенья. Жил он в этот приезд на дебаркадере и снимал там каюту. У нас в доме просто негде было. раскладушку поставить - да и самой раскладушки не было.....

.....Очень смешной инцидент произошел у меня с Павлом Борисовичем Луспекаевым. В театре были строгие порядки, посторонних в театр не пускали, а поскольку мы с Володей не были расписаны, то и его тоже. Как-то мне удалось провести Володю в театр, и он ночевал у меня. И вдруг именно этой ночью, надо же так совпасть, Паша Луспекаев начал ко мне стучаться. (В Киеве с жильем было не лучше, чем в Москве. Я жила в бывшей гримерной театра, а на третьем этаже жил Павел Борисович Луспекаев с семьей). Никаких "таких" отношений между нами не было, но каких только слов он мне не наговорил в этот раз, стоя у двери: и "киска", и "рыбка". Володя хотел выйти и разобраться, но я не пустила мне не хотелось скандала. Утром Володя с Пашей встретились на лестнице. Паша к этому времени протрезвел, и все обошлось нормально.
Михаил Федорович Романов был строг и суров в работе. Зал во время репетиций пустовал - посторонние не допускались. Однажды, когда мы репетировали "Дядю Ваню", Володя пробрался в бельэтаж и сидел там тихо-тихо, наблюдая за происходящим на сцене. Каким-то образом Михаил Федорович учуял присутствие в зале постороннего лица и грозно вопросил, обращаясь во тьму зала: "Кто там?" "Пока никто" - ответил Володя..."

....Я была свободной от работы и, наверное, поэтому тем больше переживала за первые шаги Володи на театральной сцене. К сожалению, начало творческой биографии у него не сложилось. Главный режиссер предложил ему большую роль в спектакле "Свиные хвостики", но роль возрастную - герою, председателю колхоза, уже пятьдесят лет, а исполнителю только двадцать. Уже это одно приводило Володю в недоумение и вызывало естественный страх перед ролью. А кроме того, главный режиссер сразу назначил на ту же роль другого актера, для которого она была ближе и по возрасту и по характеру. В общем, Володя и не репетировал эту роль, хотя и выучил весь текст, в спектакле с ней так и не выступил. Выходил только в массовке. А если учесть, что и в следующем спектакле он был занят лишь в массовке, то можно себе представить, какая большая моральная травма это была для молодого актера, к тому же одаренного и к чему она могла привести. И привела. И до этого времени у нас было много интересных друзей и знакомых: кто-то из них писал пьесы, какие-то веселые рассказы. Это были отнюдь не пьяные застолья: на столе могла простоять до утра непочатая бутылка вина - мы пьянели от радости творческого, человеческого .общения. А вот в театре у Володи после всех этих неурядиц начались срывы. Увольняли его не раз. Но у него была заступница - великая женщина и великая актриса, единственная женщина, к которой я по молодости ревновала Володю. Это - Фаина Григорьевна Раневская. Они обожали друг друга. И как только его увольняли, Фаина Григорьевна брала его за руку и вела к главному режиссеру. Видимо, она чувствовала в этом, тогда еще, по сути мальчишке, который в театре-то ничего не сделал, большой неординарный талант. Володя и сам предпринимал шаги, чтобы расстаться с театром им. Пушкина. Когда я в 1961 году уехала работать в театр в Ростов-на-Дону, туда тоже решил перейти и Володя. Прислал туда документы и был даже назначен на роль в спектакле "Красные дьяволята", правда, не помню на какую. Но в это же время получил приглашение сниматься в кинофильме "713-й просит посадку" (это была его вторая работа в кино). Первая его роль была в 1959 году в кинофильме Василия Ордынского "Сверстницы". Там он промелькнул в одном из кадров, задав собеседнику единственный вопрос: "Ну как там дела?". Затем, после кинофильма "713-й просит посадку" он перешел в Театр на Таганке, где нашел режиссера, который в него поверил, и коллектив единомышленников. Здесь, в этом театре, он состоялся и как исполнитель своих песен и как поэт.
Сейчас трудно представить себе Володю без гитары. Она его непременная спутница. Больше того. Сейчас некоторые его знакомые даже утверждают, что когда-то учили его играть на гитаре. Я-то хорошо помню, как она вошла в наш быт. Первую в его жизни гитару мы покупали в магазине, что на углу Неглинной. Нина Максимовна вспоминает, что она подарила сыну гитару. Может быть, она дала деньги на ее покупку, скорее всего так и было: откуда у двух студентов могли появиться 65 рублей (конечно, в старом исчислении). Но вот его учеба играть на ней - это был какой-то кошмар. Часами он играл на гитаре и пел одну и ту же цыганскую песню; там были, до сих пор вспоминаю с внутренней дрожью, слова: "ны-ны-ны, есть ведро - в нем нет воды, значит нам не миновать беды." То ли это была его любимая песня, то ли кто-то показал ему как ее надо исполнять на гитаре. Только когда по ночам звучали эти бесконечные "ны-ны-ны" на самом деле казалось, что не избежать беды....

....Но вернемся несколько назад... В Москве, в Сокольниках открылась американская выставка, километровые очереди, дармовые буклеты, пепси-кола и полузапрещенный джаз... На Манежной площади развернули стенды Первого Московского Кинофестиваля с фотографиями "звезд", кадрами из фильмов. Самих героев экрана можно было увидеть на выходе из гостиницы "Москва". Их было не очень много, тех знаменитых, узнаваемых... А главное, увы, среди них не было единственной и неповторимой, колдуньи.
Фильм с участием Марины Влади смотрели столько раз, сколько было сеансов. Московские мальчики влюбились во французскую девочку - это был факт биографии поколения. Еще через десять лет это станет фактом личной жизни Владимира Высоцкого. А пока - фото на стендах и полутемный зал, где мчится через экран... через жизнь, через время, через судьбу... принцесса в рубище нищенки... А его никто в упор не видел!
Вот что сохранилось в памяти самого Высоцкого от своего дебюта в кинематографе. "Моя первая работа в кино - фильм "Сверстницы", где я говорил одну фразу: "Сундук и корыто". Волнение. Повторял на десять интонаций. И в результате сказал ее с кавказским акцентом, высоким голосом, еще и заикаясь.".....

.....В марте 1960 года, наконец получила развод и прилетела в Москву на свадьбу, которая состоялась 25 апреля. Сначала решили не устраивать пышной свадьбы, поскольку мы с Володей фактически были давно женаты. Позвонили в Ленинград Семену Владимировичу, у него, кажется, шли экзамены в Академии Связи. Он сказал: "Делайте нормальную свадьбу. Как у людей". И Евгения Степановна со своими армянскими родственниками взялась за дело. Целые сутки мы готовили. Мне купили очень красивое бело-розовое платье на каркасе. На примерке в магазине, едва я успела надеть каркас, продавщица сказала: "Как вам оно идет!" Сначала мы думали играть свадьбу в комнате у Володи Акимова. Нина Максимовна даже заходила туда и вымела два ведра окурков и фантиков из-под мебели. Но, в конце концов, решили устраивать ее дома на Большом Каретном. Накануне этого события Володя устроил мальчишник для своих друзей в кафе "Артистическое". Он очень долго не возвращался домой, и тогда я пошла его выручать. На обратном пути он сказал: "Изуль, а я всех пригласил на свадьбу!" "Кого всех?" "Не помню, всех пригласил".
Свадьба вышла шумная и многолюдная. Мы заняли, наверное, всю квартиру на Большом Каретном, но там были маленькие комнатки, и люди сидели везде, где только можно. Пришел почти весь курс Володи, большая часть моего курса, друзья Володи по школе и Большому Каретному и его родственники - кто был в это время в Москве. Из моих родных не было никого. Не было, по-моему, Семена Владимировича: он не смог освободиться от своих учебных дел... Володя много пел. Несколько раз громко объявлял гостям: "Она меня соблазнила, лишила свободы!" Когда мы относили заявление в загс, девушка-распорядитель стала объяснять Володе порядок последующих действий. Володя замахал руками в мою сторону: "Это вы ей говорите! Я в этом ничего не понимаю, а она уже все знает! Все, все говорите ей!..."
Когда мы вернулись домой на Первую Мещанскую, наступало утро. Люди пошли на работу. И Володя - в мало одетом виде - встал на подоконник и звал каких-то работяг, чтобы они немедленно зашли и обмыли его "лишение свободы".....

.....Из дипломных спектаклей Володи я видела "На дне" - в учебном театре, "Золотой мальчик" - в зале студии и "Свадьбу", не помню где. Надо сказать, что педагоги школы-студии и товарищи по школе считали в те времена Володю эпизодическим острохарактерным актером. Жизнь с Володей была легкой, солнечной. Конечно, мы жили неустроенно, "за ширмой". Существовала масса обычных проблем, начиная от постоянного безденежья до.... Мы же фактически были еще дети! Себе мы казались такими взрослыми! Все у нас было одновременно и серьезно и несерьезно. Мы были близкими людьми, но не товарищами. Мы часто ссорились с Володей: оба были горячие. Так упоительно наговорить кучу слов, высказать все и даже больше, чем "все", выбежать из дома и сесть в такси: "Прямо пожалуйста!" и при этом знать, что следом уже гонит в такси Володя. Картина погони всякий раз одна и та же: Володина машина обгоняла мою, пересекала курс. Обе останавливались. Володя выскакивал, вытаскивал меня из машины за руку, что-то объяснял шоферу, расплачивался и вез меня обратно домой. И мириться дома тоже было так замечательно!... Однажды я сидела в такси, ждала Володю, мы собирались куда-то ехать. Какой-то парень, видимо, решил перехватить у меня машину, ввалился в салон, сел ко мне на колени. Тут-то и подоспел Володя. Он вытащил гостя, пару раз хлопнул его дверью по голове и аккуратно положил рядом с автомобилем. Был такой случай, когда в Володе "взыграла ревность". Мы постоянно играли в эту игру: он следил за мной, крался по пятам. Однажды я шла с подругой по бульварам, мы куда-то направлялись, а Володя за нами "следил". Кончилось тем, что им заинтересовался милиционер, Володю задержали, и мне пришлось его освобождать......

.....Самым тяжелым после моего возвращения в Москву было отсутствие работы. Полтора месяца мне удалось поработать на договоре в Ленкоме, когда они начинали восстанавливать для детских зимних каникул спектакль "Новые люди" по "Что делать?" Чернышевского. Там я изображала Веру Павловну, танцевала мазурку с Сашей Ширвиндтом. Вряд ли он сейчас помнит такой факт своей биографии. Этот спектакль мы играли в помещении театра Ермоловой. И только в зимние каникулы. Вместе с репетициями получилось полтора месяца. Меня обещали взять в труппу Ленкома, очень за меня хлопотал Михаил Федорович Романов. Но что-то в Ленкоме произошло, администрация уволила семерых актеров, они восстанавливались через суд. В общем, ни места, ни работы для меня в Москве не было... На театральные неурядицы и связанное с ними плохое настроение наложились сугубо личные обстоятельства, о которых не стоит здесь рассказывать. В общем, мне позвонили из Ростова - сразу же два режиссера - и предложили работу. Я собралась и уехала в Ростов. Это не был разрыв с Володей - это был отъезд на работу. Я оказалась в ростовском Ленкоме, со временем перешла в театр Горького. В Ростове не было чего-либо замечательного, но были роли, я репетировала, играла, выходила на сцену. Я не могла без работы".
(От автора: возможно это не было разрывом, но послужило причиной к нему Как говорится: "С глаз долой - из сердца вон". Высоцкий вскоре уехал в Ленинград на съемки и познакомился там с Л.А. Абрамовой. А так как он принимал решения мгновенно, то это и привело его ко второму браку).

 

ДАЛЕЕ>>>