"...В этой компании мы прожили вместе нашу... молодость,
и, в общем, я писал для них".
Из выступления Высоцкого в Долгопрудном 21 февраля 1980
г.
Замечательная компания на Большом
Каретном, о которой позже не раз будет вспоминать Владимир
Высоцкий на своих лекциях-концертах, образовалась в конце
50-х - начале 60-х годов. Появилась она, конечно, спонтанно,
но, впрочем, вполне закономерно, на основе сближения двух
разновозрастных групп. Одна из них состояла из одноклассников
и одногодков Владимира Высоцкого. Его школьный товарищ Володя
Акимов, рано потерявший родителей, в старших классах жил практически
один, поэтому у него на Каретном, в большой комнате, около
40 квадратных метров, перегороженной шкафом и попонами, собиралась
веселая мужская компания, в которую непременно входил и Высоцкий:
Игорь Кохановский, Яша Безродный и Аркадий Свидерский. Вторая
группа - это Левон Суренович Кочарян, его друзья и знакомые,
жившие у него, а позже и у его жены Инны Александровны Кочарян
(Крижевской), в трехкомнатной квартире в том же подъезде,
где жили отец Высоцкого и Евгения Степановна.
Кочарян был старше Владимира на 6
лет, его познакомил с Левоном Анатолий Утевский. Последний
учился с Левой в МГУ на одном факультете, юридическом, дружил
с ним и даже познакомил Кочаряна с будущей женой. Еще учась
в школе, Высоцкий попадает в компанию взрослых людей, имеющих
к тому моменту на Большом Каретном определенный авторитет,
и вскоре становится ее полноправным членом. Друзья вспоминают,
что Владимир в это время был легкий, веселый, очень общительный
парень, умеющий организовать любой праздник, как он сам себя
называл - врун, болтун и хохотун. Потом некоторые из школьный
приятелей Владимира: Кохановский, Акимов, Безродный также
попадают в компанию Левы Кочаряна и образуется интересное
сообщество разносторонне одаренных людей.
Левон Суренович Кочарян оказал
огромное влияние на молодого Высоцкого и потому следует рассказать
о нем подробнее. Анатолий Борисович Утевский вспоминает: "Левушка
был удивительным человеком: прекрасно знал литературу и кино,
пел, играл на гитаре, был спортсменом - великолепно боксировал,
на съемках сам водил танки, а Толя Гарагуля, капитан теплохода
"Грузия", рассказывал, что однажды Лева сам пришвартовал теплоход.
Лева любил удивлять людей - мог выпить бокал шампанского и
закусить фужером. Спокойно жевал бритвы, мог проколоть щеку
иголкой. Это производило впечатление, особенно на молодых
девушек. Кочарян был очень разносторонним человеком - не было
профессии или ремесла, которыми он не смог овладеть. В доме
он буквально все сделал сам, мог сшить себе рубашку... Потом
вдруг стал увлекаться абажурами - у всех у нас были Левушкины
абажуры. На каком-то своем фильме сам сконструировал и построил
не то бричку, не то тачанку. Не было профессии или ремесла,
которыми бы он не смог овладеть...
В общем, Лева был человеком
уникальным. Эта уникальность проявлялась прежде всего в его
умении дружить, выслушать и понять близких друзей, коллег
по работе, просто знакомых. Именно поэтому многие тянулись
к нему...
Кочаряна как второго режиссера
ценили многие наши известные мастера. На "Мосфильме" даже
говорили, что Кочарян - первый среди всех вторых режиссеров.
Общение с Кочаряном всем нам
давало много, а Володе, как мне кажется, особенно. Вомногих
вещах он просто подражал Кочаряну. Леву любили многие люди
и, как вы понимаете, было за что...".
В 10-м классе Владимир
стал заниматься в драмкружке при Доме учителя на улице Горького.
Руководил кружком артист МХАТа Владимир Николаевич Богомолов.
Однажды Нина Максимовна Высоцкая пришла туда на репетицию.
Она так вспоминает о своем впечатлении от игры сына: "Володя
изображал крестьянина, который пришел на вокзал и требует
у кассирши билет, ему отвечают, что билетов нет, а он добивается
своего. Я впервые видела его (Владимира) на сцене и до сих
пор помню свое удивление, настолько неожиданными были для
меня все его актерские приемы. После репетиции я подошла к
Богомолову и спросила (хотя уже знала ответ): "Может ли Володя
посвятить свою жизнь сцене?" - "Не только может, но должен!
У вашего сына талант", - ответил актер.
Володя до глубокой ночи пропадал
в кружке...".
Аттестат о среднем образовании
Владимира Семеновича Высоцкого, полученный им 24 июня 1955
года, сообщает, что: "при отличном поведении" он "обнаружил
следующие знания по предметам":
К окончанию школы Владимир
решительно заявил родителям: хочу в Театральный, но вся семья
была против. Отец, мать, дедушка Владимир Семенович, другие
родственники уговаривали его оставить мечту о театральной
карьере и, чтобы всегда иметь кусок хлеба, стать "нормальным
советским инженером". Под таким давлением Высоцкий решил поступить
в технический ВУЗ на механический факультет вместе со своим
одноклассником и другом Игорем Кохановским. Выбор института
был сделан случайно - по самому красивому пригласительному
билету на день открытых дверей. Это был МИСИ имени Куйбышева.
Попасть туда считалось большим счастьем, так в 1955 году конкурс
на механический факультет составил 17 человек на место. В
то время немалую помощь при поступлении оказывали спортивные
успехи абитуриентов. Игорь Кохановский вспоминает о том, как
они с Высоцким пришли в приемную комиссию: "... там у всех
спрашивали: "У вас есть разряд?" Я говорю: "Есть. Первый по
хоккею!" Мне говорят: "Все, идем, мы тебя устроим". А я им:
"Минуточку, я с другом!" А они: "Мы вам поможем!" Они нам
действительно помогли - накануне назвали тему сочинения. У
нас, конечно, было по нескольку вариантов этих тем, и мы все
это переписали, получили хорошие отметки...".
На сочинении друзья получили
по четверке, не забыв для достоверности сделать по ошибке.
С остальными предметами было посложней. Но Владимир, получив
"4" по математике, "5" по физике, "5" по французскому, стал
также, как и Игорь, студентом. Приказ директора МИСИ им. В.Куйбышева
за N 403 от 23 августа 1955г. гласит: "Зачислить в число студентов
1-го курса механического факультета т. Высоцкого В.С. без
предоставления общежития".
Первое время друзья
радовались своему поступлению и достаточно много прогуливали.
Высоцкий ходил на занятия, как на каторгу, - ему было невыносимо
скучно сидеть там, слушать лекции по начертательной геометрии,
высшей математике, физике, начертательной геометрии, а самым
ужасным для него предметом оказалось черчение. Только общение
с сокурсниками, на которых он с удовольствием писал эпиграммы
и пародии, нравилось в МИСИ Высоцкому. Когда-то он и Кохановский
в одном из московских дворов подхватили реплику: "Зовите меня
просто Вася". С того время иначе как Вася, Васечек, Васек
они друг к другу не обращались. От диалогов этих двух "Вась"
студенты и студенточки умирали от смеха.
Осенью первокурсников отправили
"на картошку". Третья группа механиков собирала урожай на
колхозных полях Волоколамского района. Работы было много.
С непривычки городские ребята сильно уставали, но Высоцкий
и вечером не сидел на месте - хохмил, распевал частушки и
городские припевки, не позволяя друзьям пасть духом.
Павлодарская обл. Выступление на полевом стане.
Крайний с права В.Высоцкий
Лето 1958 г
Он и там находил себе те занятия, которые
затем пригодились ему в работе артиста кино. Игорь Кохановский
вспоминал, как Высоцкий упорно учился делать заднее сальто
и ездить на лошади:
"...Как мы поступили в МИСИ
и, проучившись неделю, оказались на уборке картошки, в деревне,
стоявшей на берегу реки, он пытался "крутить заднее", но всякий
раз смешно и больно шлепался в воду спиной. Однажды даже не
на шутку обиделся на меня, когда вынырнув после очередного
болезненного - в прямом смысле этого слова - прыжка, услышал
мой дикий смех. А не смеяться было, действительно, невозможно
- так неуклюже и по-клоунски он бултыхнулся с берега в реку.
Но после каждого неудачного прыжка он снова повторял попытку
за попыткой, хотя, честно говоря, прыжки лучше не становились...
...В деревне мы как-то увидели
стриженных и без седла коней, пасущихся на лугу. Никого из
деревенского "начальства" поблизости не было. Володя расстреножил
одну из лошадей, на которой была уздечка, мы помогли ему взобраться
на лошадь и он поехал. К счастью, кобыла оказалась довольно
смирной и послушной и как бы нехотя, но все же побежала медленной
рысцой. Володе этого показалось, видимо, мало, он ударил ее
голыми пятками по бокам, дернул уздечку, лошадь резко рванулась,
и... он кубарем слетел на землю... Но, слава богу, все обошлось,
хотя горбом он приложился очень прилично. Еле разогнувшись,
сказал: "Надо обязательно еще раз попробовать. Она уже начинает
меня слушаться.... Вон, видишь, она не уходит, ждет меня...".
Наступила первая сессия.
К новому, 1956 году Игорь и Владимир сдали все зачеты, кроме
черчения. До экзамена оставалась пара дней, а работа не готова!
Они сидели в большой комнате у Нины Максимовны, разделив стол
книжками, пили кофе, чтобы не уснуть, и делали чертежи. Кохановский
закончил работу первым и, глянув на "художества" Высоцкого,
нервно расхохотался: на месте четкого алфавитного шрифта расплылась
клякса. Грустный, грустный Володя стоял рядом, смотрел на
чертеж, понимая, что, конечно, у него не примут, затем он
вылил остатки кофе из чашки на чертеж и сказал:
- Васечек! Я в этот институт
больше не хожу!
- Да что ты?! С таким трудом
поступали!
- Нет, нет! Это - не мое! Я
думаю пойти в театральный.
Услышав возглас сына, Нина
Максимовна с тревогой зашла к ним в комнату и увидела, как
Владимир выплескивает на чертеж тушь из банки.
- Инженерной деятельности с
меня довольно, не могу больше!.. - проговорил он, смеясь.
Владимир подал заявления с
просьбой об отчисления и не изменил своего решения, несмотря
на уговоры, просьбы, требования родных и знакомых.
- Высоцкий, не делайте опрометчивого
шага, у вас явные способности к математике, - говорил декан
в присутствии матери.
- Вполне возможно, - упрямо
сказал Владимир, - но инженером я быть не хочу и не буду!..
Так зачем занимать место, которое другому нужней?..
Этот решительный поступок,
уход из престижного института, стал первым шагом Владимира
Высоцкого на пути к профессии актера. С января по июнь 1956
г. он продолжал заниматься в драмкружке у Богомолова, который
помогал ему готовиться у вступительным экзаменам, а летом
поступил в школу-студию МХАТ.
Позже Высоцкий не без юмора
рассказывал об этом трудном, решающем в его судьбе времени:
"...Я поступил в Московский
строительный институт имени Куйбышева на механический факультет.
Но потом почувствовал, что мне это... словом - невмоготу...
А в это время я уже несколько лет занимался в самодеятельности,
но это была не такая самодеятельность, к которой мы уже привыкли
- она сразу оскомину вызывает и по ней уже прошлись у нас
в фильмах и в прессе. (Ливанов однажды спросил нашего министра
культуры: "А вы пошли бы к самодеятельному гинекологу?").
Просто люди кроме работы занимались еще другим делом, любимым
более чем работа. Это было хобби, которое тогда еще не оплачивалось.
Руководителем там был Богомолов,
артист Художественного театра. Он на нас "пробовал" многие
спектакли и работал с нами режиссерски, как с профессионалами.
И я начал у него набирать - очень сильно, по его словам. Конечно,
это увлекало меня больше, чем мое студенчество, и я просто
ушел из института и стал поступать в студию МХАТ.
Поступил туда с большим трудом, считалось,
что мой голос не приспособлен для сцены. Меня даже пытались
отчислить из студии за профнепригодность из-за голоса, но
руководитель курса Павел Владимирович Массальский не позволил...".
Но вернемся к компании на Большом
Каретном. Надо сказать, что именно АнатолийУтевский и Левон
Кочарян помогли Высоцкому решиться бросить строительный институт.
Инна Александровна Кочарян вспоминает, что Владимир как-то
сказал ей:
- Если бы не Лева и Толян,
я бы остался в строительном...
Здесь, на Большом Каретном,
на квартире Кочаряна встречались Василий Шукшин, Андрей Тарковский,
Артур Макаров, Владимир Акимов, Олег Стриженов, Всеволод Абдулов,
Евгений Епифанцев и многие другие. В какие-то периоды жизни
Высоцкого здесь был его второй дом. Он мог запросто остаться
тут ночевать или даже жить некоторое время. Как бы не менялась
жизнь Владимира: учился ли он в студии МХАТ; метался ли из
одного театра в другой; стал ли актером кино и театра на Таганке,
певцом, непризнанным поэтом, был ли холост, влюблен, женат
или нет, - он никогда не забывал о своих друзьях на Большом
Каретном. Тут всегда происходили забавные, комичные истории.
Очень интересно рассказывает об этом времени писатель Артур
Сергеевич Макаров:
"...Правила общежития у нас
сложились вполне определенные: мы были близкие друзья, а это
значит, что жили мы, по сути дела, коммуной. Восстанавливая
то время в памяти, я обнаружил, что если применить более позднее
определение, все мы являлись тунеядцами... Для окружающих
мы были тунеядцами потому, что почти никто из нас не работал,
то есть все мы работали и работали много, но как? Без выдачи
зримой, весомой, а главное - одобренной продукции. Все очень
много работали, но каждый - в том направлении, в котором хотел.
Никто нигде не состоял и ничего практически не получал. Володя
вместе с одним товарищем написал "Гимн тунеядцев" на мелодию,
заимствованную из известной песни. Гимн этот регулярно исполнялся
с большим подъемом. И даже в нем проскальзывало то, что держало
эту компанию. Один куплет был такой:
И артисты, и юристы
Тесно держим в жизни круг,
Есть средь нас жиды и коммунисты,
Только нет средь нас подлюг!
А припев был:
Идем сдавать посуду,
Ее берут не всюду.
Работа нас не ждет,
Ребята, вперед...!"