|
Ему
приказали "поймать" Высоцкого. Он поймал его и... отпустил.
Александр
ТАРАСОВ
При жизни Высоцкого его поклонники были убеждены, что он
отсидел. Действительно, однажды такая возможность барду
реально светила. В годы застоя обвинения в организации "левых"
концертов было достаточно, чтобы надолго лишиться свободы.
Однако следствие было закрыто. Офицеру, который отказался
"шить дело", решение стоило служебной карьеры...
"Ни единой буквой не лгу" - такаво было творческое кредо
Владимира Высоцкого. Как известно, власть придержащую не
устраивала позиция певца, гражданина. И ломали Высоцкого
как могли. Верней, пытались ломать.
Однажды в УБХСС Москвы раздался звонок заместителя начальника
Управления музыкальных учреждений Министерства культуры
РСФСР. Чиновник "культурного ведомства" порекомендовал ответственному
сотруднику столичного Управления БХСС: "Обратите внимание
на "левую" концертную деятельность Высоцкого".
В Управлении по борьбе с хищениями соцсобственности деликатное
служебное задание получил молодой инспектор УБХСС Главного
управления внутренних дел Москвы Евгений Александрович Немченко.
Впоследствии он сам разъяснил, в чем состояла специфика
поручения:
- У всех, кто не знает ситуации тех лет, может возникнуть
вопрос: "Высоцкий? При чем тут служба БХСС?". Существовавшая
тогда система концертной деятельности поражала своей нелепостью,
громоздкостью, неразворотливостью, она была зациклена на
параграфах и инструкциях.
В обход стены существовал один путь - "левые" концерты.
Эту дорожку давно и прочно застолбили так называемые черные
администраторы. Они драли как липку и артистов, и зрителя,
занимались частным предпринимательством и коммерческим посредничеством.
Короче, статья 153 УК РСФСР не ржавела, скучать службе БХСС
не приходилось.
-Отловом этой алчной публики приходилось заниматься, в частности,
мне, - вспоминал Евгений Александрович Немченко. - Справедливости
ради отмечу, что не так уж мало было аристов, кто сам брал
на себя подпольно - администраторские функции, но участвовали
в "левых" концертах практически все. Высоцкий исключением
не был...
Понятно, милицейский работник энергично взялся за выполнение
порученного дела: еще бы, профессиональный "зажим" нужно
применить не к кому-нибудь, а к Высоцкому!
Оперативный капкан захлопнулся уже через пару дней. Целеустремленный
убэхаэсэсник "накрыл" Высоцкого на неафишируемом концерте,
проводившемся в Московском институте инженеров землеустройства,
что у Курского вокзала. В общем, обыкновенная история. Вскоре
в 627-м кабинете на шестом этаже корпуса "А" дома №38 на
Петровке началась протокольная беседа с бардом.
- Сколько вам заплатили за концерт? - поинтересовался сотрудник
и внимательно посмотрел на Высоцкого.
- Сколько мне заплатили? - переспросил тот. - Сто рублей.
Но и бесплатно выступить бы не отказался.
- Как вы договариваетесь о сумме вознаграждения за концерт?
- Сумму никогда не оговариваю: заплатят - не откажусь, нет
- что ж, не жто главное, не один раз выступал просто так,
не за деньги, а ради общения со зрителями. Мне нужна аудитория,
сколько можно петь на магнитофон для друзей? Если зрительской
аудитории не будет, для меня это творческий конец.
Во время беседы оперативнику мешали коллеги, у которых обязательно
находился предлог, чтобы зайти в 627-й и хоть мельком увидеть
легендарную личность. Впрочем, инспектору был понятен чисто
человеческий интерес товарищей по службе. И с каждым словом
Высоцкого у молодого оперативника крепла уверенность в правильности
единственного решения. Ведь прав он, Высоцкий, во всем,
тысячу раз прав! Ну какой это делец? Ему бы петь, играть.
Почему не дают такую возможность истинному таланту?.. И
Немченко постановил: отпустить.
В то время он еще не был поклонником барда. Настоящая увлеченность
творчеством Высоцкого пришла потом. Но лучшее из того немногого,
что инспектор знал, не оставляло места для колебаний.
Пока Немченко отмечал у дежурного пропуск Высоцкого, поэт
ждал его на лестничной площадке шестого этажа. Владимир
Семенович уже был обрадован известием о том, что, во-первых,
уголовного дела не будет, поскольку и оснований для этого
не оказалось. А, во-вторых,инспектор и постановления об
отказе в возбуждении уголовного дела решил не выносить:
мол, не было ничего - и все тут: зачем лишний раз трепать
имя поэта? И, в-третьих, никакие письма и представления
никуда не уйдут, а этого как раз и ждали высокие "инициаторы"
оперативной разработки Высоцкого, чьи "режимные амбиции"
не оправдал простой офицер с Петровки.
Отдав подписанный пропуск, Немченко полюбопытствовал:
- Как понимать "В наш тесный круг не каждый попадал", "Не
буду я больше вором и бандитом, подамся-ка лучше я в антисемиты",
"Это был воскресный день"?
- Ошибки молодости, - ответил Владимир Семенович.
* * *
На том они и расстались. Через полгода Немченко из УБХСС
перевели служить в подразделение, весьма далекое от оперативной
работы: во вневедомственную охрану. Не оправдал, выходит,
доверия!
Затем много лет майор проработал в газете "На страже" -
печатном органе подмосковной милиции.
Встреча с Высоцким и непредвзятое решение по его "делу",
безусловно, стоили ему служебной карьеры. Евгений Александрович
Немченко, к сожалению, рано ушедший из жизни, был и числа
тех офицеров милиции, кто не кривя душой мог всегда сказать
два сокровенных слова: "Честь имею!" Окажись на его месте
другой - карьерист и служака, еще не известно, как повернулась
бы судьба первого барда страны, годовщину со дня рождения
которого мы отмечаем 25 января. А я подумал: "Наверное,
накануне этого дня стоит рассказать о скромном простом человеке,
который не дослужился до высоких чинов, зато не пошел против
совести".
Александр ТАРАСОВ.
"Московский комсомолец", №4, 24-31 января 2002 г.
|