|
"МАТЕМАТИКА НА ШАХМАТНОЙ ДОСКЕ"
В начале года исполнилось
60 лет Владимиру Высоцкому. Автору этих воспоминаний повезло:
в 70-е годы он не только побывал на многих выступлениях
артиста, но и сам участвовал в их проведении.
Году в 1973–м, четверть века
назад, я познакомился с человеком, обладавшим в те годы
почти неограниченными возможностями. Главный администратор
Театра на Таганке Валерий Янклович - а речь пока идет о
нем - был всемогущей фигурой: замечательные люди стояли
в длинной очереди, чтобы заглянуть к нему в окошко и вымолить
пару билетов на "Гамлета" с Владимиром Высоцким или на "Мастера
и Маргариту".
И вот, благодаря стечению обстоятельств,
мне удалось войти к нему в доверие, добиться почти невозможного
- ежедневно на мое имя, словно какой–нибудь VIP, в таганской
брони резервировались два билета на текущий спектакль. А
в дни премьеры я мог даже привести с собой десяток приятелей
и приятельниц.
Свободное посещение Театра на
Таганке было огромной привилегией, и я использовал ее на
все сто. Могу признаться, что приглашение понравившейся
девушке посетить театр на Таганке действовало тогда почти
безотказно. Порой мне казалось, что я уже достиг вершины
власти. Но вскоре выяснилось, что истинное упоение ею -
еще впереди. Однажды Янклович спросил, не могу ли я провести
в своем НИИ концерт Владимира Высоцкого. Я лишился дара
речи.
И вот у меня началась новая
жизнь, наконец–то я понял, что не зря получаю кандидатскую
надбавку. Предстояло договориться о концерте с месткомом
и заручиться поддержкой парткома. Затем необходимо было
решить проблему зала, напечатать билеты, поставить на них
печати и прочее, прочее. Одним словом, все, как в пьесе
Марка Розовского "Концерт Высоцкого в НИИ". И представьте
мой триумф, когда все было готово, и в моих руках оказалось
около 400 билетов на Высоцкого, которые я мог раздавать
по собственному усмотрению. И можете мне поверить, что все
знакомые директора магазинов получили по два своих законных
билета. Высоцкий приехал, дал незабываемый концерт, а я
в своем НИИ стал чуть ли не национальным героем. Теперь
я и вовсе перестал появляться на службе. Начальство больше
интересовали не мои научные результаты, а то, когда оно
вновь встретится с любимым артистом. Спустя несколько недель
состоялся второй концерт, затем и третий. Напомню, что Высоцкому,
как правило, запрещалось давать платные концерты: то ли
у него не было тарификации, то ли еще чего–то. Поэтому выступления
обычно назывались шефскими, а конверт с гонораром я вручал
его менеджеру Валерию Янкловичу в обстановке полной секретности.
А вскоре слава моя вышла далеко
за пределы института. Мне звонили десятки людей из разных
мест, упрашивая провести у них концерт Высоцкого. Так незаметно
я сам превратился в мини–Янкловича, и хотя организатор из
меня не слишком умелый, пришлось развернуть кипучую деятельность.
Случалось, что Валерий лишь согласовывал с Высоцким дату
выступления, сообщал ее мне, а на концерт даже не приезжал.
В эти дни - о, счастливые минуты! - я сам, на зависть всем
поклонникам поэта, бережно нес гитару Высоцкого и вручал
ее артисту прямо перед выходом на сцену.
Не думаю, что у Высоцкого было
много близких друзей. Но когда всеобщего любимца не стало,
их объявилось, судя по публикациям, огромное множество.
Велик соблазн уподобиться этим людям и влиться в их толпу,
но я, пожалуй, удержусь. Хотя я и провел с Высоцким десятки
вечеров, все наши встречи происходили при одних и тех же
обстоятельствах. В назначенный час я подъезжал за ним на
машине - либо к его дому на Малой Грузинской, либо к театру,
иногда поднимался в квартиру, иной раз забегал в кабинет
администратора. Затем он садился в мои жигули или заводил
свой мерседес, и мы отправлялись на концерт.
Часто "на хвосте" у нас "сидело"
еще несколько машин: люди откуда–то узнавали о сегодняшнем
выступлении Володи и поджидали его. Они преследовали нас
и уверенно проходили в зал. Сей трюк им всегда удавался.
Потому что я был уверен, что эти отчаянные ребята приехали
с Высоцким, а он - что они со мной... После концерта я отвозил
Высоцкого домой или в ресторан ВТО. Правда, если он приезжал
на своей машине, то эскорт не требовался. Иногда мы виделись
еще на премьерах новых спектаклей, например, хорошо помню,
что "Мастера и Маргариту" первый раз смотрели вместе.
Надо сказать, что не все концерты
проходили гладко. Так, однажды мы с Янкловичем подъехали
за Высоцким на "Мосфильм", Валерий вышел за ним на минутку,
но вернулись они только через час, съемки неожиданно затянулись.
В результате мы примчались в МИЭМ - концерт в тот день проходил
именно в этом институте - только в 14.20, а на 15.00 в аудитории
уже было назначено партийное собрание. О его переносе не
могло быть и речи (хорошо еще, что партком вообще разрешил
провести "шефский" концерт). Однако Высоцкий взял столь
высокий темп, пел с таким накалом, что полностью выполнил
свою программу, и ни один человек не покинул зал разочарованным.
В другой раз дело происходило
на юридическом факультете МГУ - Высоцкий вдруг вообще не
приехал. Впрочем, лучше об этом не вспоминать, ибо в тот
день меня чуть ли не растерзали, и я в полной мере ощутил
уязвимость своего могущества. Оказалось, что Янклович ошибся,
что–то напутал со сроками, но, слава Богу, спустя два дня
обещанный концерт все–таки состоялся.
Бывали случаи, когда в один
и тот же день проводились сразу два выступления - Высоцкий
работал на износ. По дороге домой в машине он иногда сетовал,
что у него в театре смехотворная ставка, мизерные гонорары
за пластинки. Только концерты и выручают. Но, конечно, не
это являлось главной темой наших разговоров . Чаще всего
Высоцкий рассказывал о том, как возникали у него замыслы
той или иной песни, или делился впечатлениями о заграничных
поездках. Ведь бывали случаи, когда он возвращался из Парижа
с Мариной Влади или один, а уже на следующий день был назначен
концерт.
В начале 1980 года выступления
давались Высоцкому уже с большим трудом. Кроме всего прочего,
он еще подхватил какую–то инфекцию, и у него сильно болела
нога. Поэтому перед каждым выходом на сцену и после него
Янклович делал Володе перевязку.
А в июле 1980–го, за две недели
до смерти Высоцкого, мне позвонила Людмила Сигаева из Московского
НИИ эпидемиологии и микробиологии им. Габричевского. Хотя
я не был знаком с этой девушкой, легко было догадаться,
какая последует просьба. Я, как обычно, связался с Янкловичем,
и дело закрутилось. И вот 14 июля 1980 года состоялся очередной
концерт. Хотя Высоцкий чувствовал себя неважно, но был в
ударе - читал стихи, рассказывал о своих песнях, пел с необычайной
энергией. Успех был потрясающий. А само выступление напоминало
мне спектакль "Вишневый сад" на Таганке - все было белым–бело.
Концерт проходил в служебное время. И сотрудники института,
медички, которых собралось в два раза больше, чем вмещал
зал, явились в рабочей одежде - в белых халатах.
На этом выступлении Высоцкий
впервые исполнил песню "Грусть моя, тоска моя". Видимо,
это последнее, что он успел написать. Во всяком случае,
песня завершает сборники его стихов. А сам этот концерт,
как я узнал спустя много лет, оказался последним, который
артист провел в Москве. 25 июля 1980 года Высоцкого не стало.
Конечно, я был очень благодарен
Янкловичу за то, что он сделал меня "своим человеком" на
Таганке, и что в течение нескольких лет я мог присутствовать
на выступлениях всенародного любимца. Но должен признаться,
что и я не остался в долгу. В 1979 году по просьбе моей
американской знакомой Барбары Немчек я привел ее на один
из таганских спектаклей, заодно познакомил с главным администратором
театра. И в дальнейшем в моей помощи она больше не нуждалась.
А в скором времени Барбара и Валерий поженились.
Регистрация брака советского
гражданина и американки затянулась на неопределенный срок,
но вмешательство Володи быстро решило дело. А спустя еще
несколько месяцев, когда Высоцкий умер, Янклович улетел
с Барбарой Немчек в США. И, как выяснилось, поступил весьма
мудро. Как позднее рассказала мне кассирша Театра на Таганке
с 25–летним стажем Альбина Александровна, сразу после смерти
Высоцкого начались гонения на тех, кто был замешан в "шефских"
выступлениях барда, кое–кто даже получил срок. А когда спустя
год Янклович вернулся в Москву, все уже улеглось, успокоилось.
Теперь мне осталось рассказать
о том, что, собственно, и послужило поводом для написания
этих заметок. До поры до времени Высоцкий рассматривал меня
как менеджера мелкого масштаба, кого–то вроде замдиректора
Дома культуры. И когда в 1976 году я подарил ему свою первую
книжку - "Математика на шахматной доске", он был искренне
и приятно удивлен. От человека, который с такой сноровкой
носил его гитару, он никак не ожидал, что тот имеет ученую
степень, и к тому же - шахматный мастер. А на подаренной
поэту книжке я сделал следующую надпись: "Владимиру Высоцкому,
ученому и шахматисту (автору песен "Товарищи ученые" и "Честь
шахматной короны") с глубоким уважением и восхищением от
автора. Ноябрь 1976. ХХ век. Евгений Гик".
Понятно, что общаясь с Володей,
я не раз пытался взять у него шахматное интервью, не сомневался,
что автор такой замечательной песни интересуется игрой.
Однако выяснилось, что шахматами он увлекался лишь в школьные
годы, а позднее за доску почти не садился. А уже в 90–е
годы я узнал от Станислава Говорухина, что однажды ему довелось
давать Высоцкому шахматные уроки, они пригодились Володе
при работе над песней, посвященной "его матчу с Фишером".
С той поры минуло больше двадцати
лет, и, конечно, я не помнил, какие слова написал на подаренной
Володе книге. Но вот недавно мне позвонила незнакомая девушка,
Лариса Симакова, одна из активных членов Клуба поклонников
Высоцкого.
- Не расскажете ли что–нибудь
о концертах Владимира Высоцкого?
- С удовольствием. Но как вам
удалось меня разыскать? - удивился я.
- Благодаря книжке "Математика
на шахматной доске", которая имеется в библиотеке Высоцкого.
- Только одна? - невольно вырвалось
у меня. - Ведь в 1979 году я успел подарить Володе и свою
вторую книгу - "Шахматные досуги".
- После смерти Высоцкого, -
сказала Лариса, - в его доме перебывало несчетное количество
людей, и пропало много книг, не только ваша.
- А как вы узнали, что в библиотеку
Высоцкого попала и моя книга? - я решил удовлетворить свое
любопытство до конца.
- Список всех книг Высоцкого
с автографами авторов опубликован в одном из номеров "Ваганта",
вестника, который целиком посвящен нашему любимому артисту
и поэту. Просматривая этот список, я натолкнулась на ваше
имя.
Нетрудно догадаться, что уже
на следующий день я разыскал необходимый выпуск "Ваганта".
И в самом деле, в № 6 (26) за 1992 год опубликован список
всех 109 книг, подаренных Высоцкому и сохранившихся в его
библиотеке. Вот что написано в предисловии к нему.
"Библиотека Владимира Высоцкого
невелика: не более тысячи томов. Не имея до 1975 года своей
собственной квартиры, он начал собирать книги только после
переезда в дом на Малой Грузинской, но и потом приобретение
книг из–за постоянной занятости не носило систематического
характера. Кроме того, некоторые гости пользовались известной
всем щедростью Высоцкого, и книги, бывало, исчезали с полок
без ведома хозяина квартиры.
Собрание Владимира Высоцкого
насчитывает сто книг, подаренных ему его соотечественниками,
и девять книг с дарственными надписями М. Шемякина, С. Лема
и других. Описание этих изданий мы представляем впервые.
Дарственные надписи воспроизведены в авторской пунктуации".
Среди авторов книг, подаренных
Высоцкому, немало известных поэтов и писателей (многие из
них, увы, уже тоже ушли из жизни): Ф. Абрамов, А. Адамович,
П. Антокольский, Б. Ахмадулина, братья Вайнеры, А. Вознесенский
(восемь книг - абсолютный рекорд!), Е. Евтушенко, А. Межиров,
К. Симонов, братья Стругацкие, Ю. Трифонов и др. Конечно,
автору этих строк приятно было обнаружить в списке и свое
имя, затесавшееся (имена расположены по алфавиту) где–то
между Вознесенским и Евтушенко. Других шахматных книг, кроме
той, что значилась под № 36, в библиотеке поэта не было...
Приведу три надписи, сделанные
Высоцкому тремя поэтами–шестидесятниками, лидерами советской
поэзии в течение многих десятилетий, да и сегодня тоже.
Б. Ахмадулина на книге "Стихи":
"Володя, как я люблю тебя! Как я соскучилась! Как я счастлива,
что - ты! Марина, моя нежность к тебе, мое безмерное восхищение
- как объяснить? Люблю. Целую. Белла".
А. Вознесенский на книге "Антимиры".
"Володя, милый, спасибо за Ваш талант, подлинность, Вашу
распахнутость - страшно за Вашу незащищенность в этом мире
- Андрей Вознесенский".
Е. Евтушенко на книге "Идут
белые снеги". "Марине и Володе, чтобы даже разлучаясь, они
не разлучались никогда. Ваша любовь благословенна Богом.
Ради него не расставайтесь. Я буду мыть Ваши тарелки на
Вашей серебряной свадьбе. Женя Евтушенко".
В завершение осталось сказать
еще два слова по поводу единственной шахматной книги в доме
Владимира Высоцкого. Очевидно, наличие ее в библиотеке поэта
и артиста - не столь уж важный штрих в его биографии. Скорее,
это приятное воспоминание для автора книжки.
Евгений ГИК, мастер спорта.
"Спортивная жизнь России" N 4, 1998
|